He was a man, take him for all in all, 
We shall not look upon his like again. 
                   Шекспир^*

О ком, зрю, хариты и музы в печали,
О ком умоляют власть грозных судеб?
Но тщетно на урну, взывая, припали:
Ты скрылся, Державин! - ты скрылся, наш Феб!

И глас их не слышит уж сердца поэта!
Цевницы во прахе - нет жизни в струнах...
О бард! и на лиру, пленявшу полсвета,
На лиру ль бессмертья сей падает прах?

Где ж вечность и слава, о коих поведал
И двигал к ним сердце героев, царей?
Кому, песнопевец, кому ты передал
Небесный твой пламень, другой Прометей?

Увы, все в подлунной на миг лишь созданно!
Кичливости смертных повсюду урок;
Нетленный твой вижу, злой смертью сорванной,
На гробны ступени катится венок...

Венок, кем бессмертна России царица?
Что слава сплетала, тобою гордясь?
Нет, бард наш единый! прах скрыла гробница -
Но вечность над нею с тобой обнялась!

И, в недра приемля гроб славного праха,
Обитель истленья, святится земля;
Вняв глас твой, о гений! со смертью без страха
Сойдусь - и за гробом увижу тебя:

В сиянье небесном, где днесь, песнопевец,
Ты вновь пред Фелицей - царей образцом,
И севера витязь, ее громовержец,
Склоняет при встрече пернатый шелом.

Сияй между ними, от муз похищенный,
На след твой взираю я с завистью днесь -
И скорбью к могиле несу отягченный
Все, что лишь имею: и слезы, и песнь!

Там, мнится, твой гений гласит, отлетая:
- Что петь мне: царицы единственной нет!
Отчизна вещает, твой гроб обнимая:
- С величьем народа родится поэт!

Как дни исчезают и смертных так племя,
Гробницей великих их след познаю;
Твой памятник видя, зрю, самое время
Склонилось недвижно на косу свою.

Твой путь был ко славе усыпан цветами,
Особая участь счастливцу дана:
Ты пел, окруженный бессмертья сынами, -
По отзывам лиры ценят времена.