Превознесен, сидел на вечном троне Эгова!
Стал же Элоа пред ним и рек: "Колико ужасен
Ты, Всевышний! Како из ока святого блистает
Грозный суд Твой днесь! и како глаголют громы!
Тьму внимаю громов!.. другую!.. и се уже третей
Звук отдаленный грядет! - Вращавшиясь звезды я видел
Тамо, но ты низвел лишь око, звезды сокрылись;
Ах, почто не слышимо днесь и сфер ликованье?
Взор твой, страшный твой взор велел безмолствовать сферам.
Хор онемел серафимск, и все херувимы умолкли...
Все! ничьи же уста не поют о Сыне превечном!
О, изочту ли вас, на то мне не станет столетий,
Вас, в молчании сущих, днесь изочту ль, мириады!
Все вы пред Богом свои закрыли лица, преклоншись.
Хощешь ли в силе твоей воскреснуть, миры судити,
Яко приял еси днесь лице потребителя, Боже,
Яко зрак твой суда исполнен! определил ли
Ты разрушить в конец днесь сатанинское царство
И поразить хулителя Божия? должен ли ныне
Быть уничтожен вечный грешник, с ним же и ад весь?
О утешение! Падшим узрю его пред Тобою;
Падшим узрю его под гнетом ярого гнева,
Вопль его отчаянный, все от небес до геены
Внимут вселенной концы, созвездия мимотекущим
Скажут созвездиям: се повержен лежит возмутитель,
Дондеже в вихрех ему и в огнех конец не положишь!
Хощешь ли тое, Царю? ополчи мя, да купно изыдет
Ангел твой на страшного, даждь ми из оных облак
Тысящу молний; во мрак облеки мя, в божественну силу, 
Да избию пред тобой во вратах зияющей смерти
Тысящми черных врагов твоих кичливые чела.
О коль ужасен ты днесь! мертвительный взор твой пылает
Яростью, строгим судом, судом беспощадным, Эгова!
Древен есмь, тьмулетия жил я, видел созданье
Мира, дни бо мои не суть дни краткие смертных,
Кои цветут и вянут: веки веков наслаждаюсь
Лицезреньем твоим, Эгова! но не являлся,
Гроз толиких исполнен, Боже, лик твой вовеки!
Слава господня сия любовию бывшая прежде,
Стала гневом днесь! Но ах! в разглагольствие с Богом
Мне ли; мне ли вступать, имущему облачно тело,
Одушевленному духом устен твоих серафиму?..
Отче! сильный гнев смягчи Твой! взор разъяренный,
Им же объемлешь мир, отврати, да не смертию умру;
Да не изгладится имя мое из книги бессмертных
И у святая святых престола да не лишуся!"

"Аз схожду, серафиме, судити Бога Мессию,
Той бо стал посредником мне и роду Адамлю,
Бог - и смертен стал за всех, суда ожидающ.
Следуй ми издалеча в твоей лепоте, мой избранный!" - 
Рек Господь и восстал от вечного трона, - трон издал
Сильный отзвук под Ним, и горы небесной святыни
Затрепетали; алтарь ходатая с ними и купно
Со алтарем божественным облаки мрака святого;
Тии трикратно бежали вспять, в четвертыя дрогнул
Выспрен зрак судилища, двигнулись страшны ступени
Явственно все, и Вечный сошел с небесного трона.
Тако, егда по всем небесам торжествуется праздник,
И вездесущего Бога мание сферам послется,
Вдруг восстанут тогда на всех планетах и солнцах
Тысящми от златых седалищ в блистании новом
Серафимы; тогда зазвенят седалища златы,
Струны хвалебных арф и венцы повергаемы долу:
Такожде трон небесный звучал восставшему Богу.
Бог же вшествовал в солнечный путь, который от неба
К шару земному склонен. При исходе солнц усретает
Бога ангел от дольных пространств шесть душ провождавший,
Кои пред тем на земле свободились от бренные плоти,
Праведных шесть. (Ах, более адом пожрано в день тот!)
Ангел души сии просветил и одеял в прелестну
Ризу немеркнущих зарь их новое, легкое тело.
Были ж они на земле премудрые оные Волсви,
Кои от стран востока ведомы поспешной звездою
Первые ко Иисусу купно с архангельским сонмом
Шли, несуще дары, поклонитися Отроку святу.

Хадад (так назывался первый) оставил супругу,
Нежно любимую им, краснейшу из жен в Виф-Уриме.
Он отшел от нее, но она не плачет, дала бо
В том Хададу обет в священнейший час любови;
Чая бессмертие с ним иметь, о слезах забывает;
Паче иных, однако, сии супруги любились.
Селима бедства свои перенес. Он умер, стал счастлив.
Симрий учил наров, но народ пренебрег увещанья,
не преставая жить в пороках; однако же Симрий
В смертный час свой склонил еще одного из порочных
К жизни благочестивой. Сие учинивши, скончался.
Мирья пять сынов воспитал, вселил добродетель
В их младые сердца, богатства же им не оставил:
Тихой кончины его они свидетельми были.
Очи Веледа, в коих при смерти мерцала улыбка,
Прежний враг его закрыл и сетовал горько,
Ибо Велед, за себя отомщая благодеяньем,
Дал полцарства ему. - Он жил по примеру Веледа.
Суниф в рощах Парфара пел Вифлеемска младенца;
Пели с ним и три его непорочные дщери.
Кедры, казалось, тебя и Иедидотский источник
В уединенных брегах оплакивал. Ах, в покрывалах
Дщери скорбящи твои о отце, для них незабвенном,
Лили девственны слезы свои, по арфам текущи.
Ангел души сии просветил; их ясное око
Зрело далече вокруг приближение славы Господней.
легче они вознеслись и свободнее; чувства нежнейши
В них для вечной жизни уже образованы были.
Слава превечного Бога тогда пренеслася их мимо,
Ангел же сущий при них воскликнул, благоговея:
"Се есть Бог!.." - И Селима начал испытывать новый
Глас свой. Он изумился произношению светлу
Среброзвенящего гласа, который песенно лился:
"Ты, которого вижду, каким названьем, о первый!
Ах, каким достойным названьем, с каким восторгом
Наименую тебя, которого впервые вижду.
Боже! Эгова! миров судия! Создателю! Отче!
Или угодно тебе нарицатися неизреченным?
Или Отцем присносущного Сына, плоть смертну приявша, 
Коего видели мы и с нами небесные силы!
Благословен еси вечный Отче вечного Сына!
Аллилуйя! Творче! мой дух о тебе веселится,
Дух устен Твоих, наследник вечныя жизни!
Неизреченный, благий! Тебя именуют любовью
Твари твои на земле! но почто толико ты страшен?
Смертью око твое ополчилось. При смерти утешил
Душу мою твой ангел. Не в суд бо страшный ведет мя,
В суд, пред ним же никто из конечных стояти не может.
Но вельми ужасен Господь, мой Бог милосердый!
Нет, не меня ты судишь!.. Внутренно то ощущаю.
Сшел ли ты, Судия, поразити вражие племя
И истребить от лица твоего пути беззаконных?
Тех ли сшел покарати, коими Сын твой не признан?
Нет, и их помилуешь! - Им послал ты Мессию!
Благословен еси вечный Отче вечного Сына!
Даждь нам, Боже, славу твою созерцать издалеча!"
Селима рек и с прочими ниц пред Богом повергся.
Но по другую страну пути возвышался Элоа
На колеснице блестящей, на коей он некогда к небу,
Ангелам вождь, вознес Илию и очам Елисея
Был над вершинами гор Дофанских безоблачно видим.
На колеснице высоко стоял архангел Элоа;
Вихрь сквозь все небеса к нему во сретение мчится
Тысящегласный. Тогда воззвенели оси златые,
Тучам подобно, покров его и власы разлетелись
Вспять. Но, исполнен спокойной силы, стоял бессмертный
Твердо и тучи гроз держал в подъятой деснице,
Гром пуская из туч при каждой мысли высокой.
Тако следовал Богу тысящи солнечных стадий,
Коих мера есть пространство от солнца до солнца.