Когда сей юноша во мрачном заключенье
Проводит дни свои в печали, сокрушенье,
То сердце сострадать мое должно о нем,
Руководимое самой природой в сем.
А жалобы его пронзают коль слух мой,
Теряется тогда мой на весь день покой.
Не будьте, матушка! за то вы в огорченье,
Вить это не любовь - одно лишь сожаленье.

Коль скрытно у окна я слышу вопль его,
Тогда лишаюсь я покоя своего,
Метется весь мой дух, безмолвна пребываю,
И некую тоску в себе я ощущаю.
Мне мнится глас его, что внемлю иногда,
И слушать день и ночь готова я тогда.
Не будьте, матушка! за то вы в огорченье,
Вить это не любовь - одно лишь сожаленье.

Однажды, как романс его столь нежен был,
Что чувства все мои и кровь воспламенил,
То хоть не думала я оный затвердить,
Но не могу его из мыслей истребить.
Столь трогателен был его при пенье глас,
Что этот я романс пою во всякой час.
Не будьте, матушка! за то вы в огорченье,
Вить это не любовь - одно лишь сожаленье.(*)