5.а. Одноклассники: социалисты и протекционисты (Н.К.Михайловский и К.А.Скальковский).
Скальковский Константин Аполлонович (1843-1906) – писатель (путевые очерки, популярные издания), театральный критик (в основном – балетный), публицист, административный деятель (преимущественно по горному департаменту – до должности директора в конце 1890-х гг.). К.А.Скальковский и Н.К.Михайловский познакомились в 1856 г., когда оба были приняты в Горный институт: «В числе новичков был довольно высокого роста худощавый гимназист костромской гимназии […]. Это был Михайловский, впоследствии известный философ-публицист. […] Хотя Михайловский был старше меня года на полтора, но как два единственных гимназиста в классе […] мы очень скоро подружились» (Скальковский К. Воспоминания молодости. (По морю житейскому). 1843-1869. СПб., 1906. С. 79-80). К.А.Скальковский был человеком чрезвычайно деятельным; разносторонность его занятий часто вызывала насмешки:
«Решал сплеча вопросы жизни, как титан:
Писал “О женщинах” – как горный инженер,
О приисках и шахтах – как балетоман,
О путешествиях – как светский кавалер
И “О балете” – как турист в стране хитан» (Мартьянов П.К. Цвет нашей интеллигенции. Словарь-альбом […]. Изд. третье […]. СПб., 1893. С. 241).
Основательность познаний в самых различных областях, решительность в поступках, наблюдательность, острый ум и, не в последнюю очередь, широчайший круг знакомств (служебных, театральных, литературных, светских и пр.), сделали К.А.Скальковского очень заметной общественной фигурой пореформенной России (подробнее о Скальковском см. статью Н.В.Кузнецовой: Русские писатели. 1800-1917. Биографический словарь. Т.5: П ─ С. М., 2007. С.627-629).
Историю настоящей книги сам Скальковский изложил следующим образом: «Я стал горячим протекционистом. Мне попалась в это время книжка американского экономиста Кэри “Письма к президенту”, и она меня еще более утвердила в моих мнениях. Под влиянием ее я написал небольшой этюд: “Стоит ли поощрять русскую промышленность?” Тогда все почти журналы и газеты даже за границею были фритредерские, напечатать мой этюд было нелегко, но вывел меня из затруднения горный инженер Белоносов […]. Он познакомил меня с Соловьевым, известным откупщиком и золотопромышленником […]. Тот сейчас же издал на свой счет мою брошюру, которая вызвала порядочную полемику. “Только название брошюры мне не нравится, – заметил Соловьев. – Лучше бы эдак: Дуй их в рыло, полуимпериал уже семь рублей!”» (Скальковский К.С. Воспоминания молодости… С. 2450246). Книга вышла в начале лета (цензурное разрешение – 19 мая 1866 г.). Скальковский, служивший по Горному ведомству, а с 1867 г. принявший на себя обязанности секретаря Общества для содействия русской промышленности и торговле, был протекционистом не только по убеждениям, но и, если можно так выразиться, по должности.
Любопытно, что в дарственной записи Скальковский, выстраивая антонимическую пару, называет адресата не фритредером (что с точки зрения логики было бы естественно), а социалистом. В подтексте, конечно, полемическая реплика: «Все фритредеры – социалисты». А слово «социалист» летом 1866 г. – уж очень горячее.
Н.К.Михайловский, в отличие от Скальковского, Горный институт не окончил. В мае 1862 г., за несколько месяцев до выпускных экзаменов, он был отчислен за выступление против начальства (по другим сведениям, сам отказался сдавать экзамены, чтобы не принимать на себя офицерское звание). Проживя пару лет случайными заработками, растратив свою часть отцовского наследство на организацию быстро прогоревшей переплетной артели, Михайловский окончательно сосредоточился на журналистике. В 1864 г. он напечатал несколько статей по женскому вопросу в петербургских газетах «Русь» и «Якорь»; в следующем году познакомился с Н.С.Курочкиным, который привлек его к постоянной работе (в первую очередь – рецензионной) в журнале «Книжный вестник», а также с В.А.Зайцевым, Н.Д.Ножиным и др. Особо близкие отношения у Михайловского установились именно с Ножиным (1843-1866), талантливым ученым-естественником и публицистом, в котором он, несмотря на равенство в возрасте, видел учителя и наставника.
3 апреля 1866 г. при загадочных обстоятельствах умер Ножин. На следующий день, 4 апреля Дмитрий Каракозов стрелял в Александра II у ворот Летнего Сада; Каракозов промахнулся и был немедленно схвачен и посажен в Петропавловку. Следствие по делу вела комиссия под председательством графа М.Н.Муравьева («Муравьева-вешателя»). На одном из первых же допросов Ножин был назван Каракозовым как соучастник; возникло дело «О кружке знакомых коллежского секретаря Николая Ножина и о причине его смерти»; последовали обыски (в частности, у Н.Курочкина) и аресты: Курочкиных (и Николая, и его брата Василия), Г.Благосветлова, В.Зайцева, Г.Елисеева и пр. О причинах смерти Ножина ходили слухи самые невероятные: по одному из них, Ножин хотел предотвратить покушение, но после того, как ему не удалось отговорить Каракозова, попытался донести, но не преуспел и в этом, и умер от тяжелого нервного потрясения; в другой версии Каракозов сам отравил друга, побоявшись предательства. С 1 июня были закрыты «Современник» и «Русское слово». Н.К.Михайловский также вызывался на допрос и давал объяснения о своем знакомстве с Ножиным (подробности всех вышеизложенных обстоятельств см.: Колосов Е.Е. Н.К.Михайловский в деле Каракозова // Былое. 1924. № 23).
Ситуация разрядилась только к осени: Каракозов казнен, Ишутин и ишутинцы отправились на каторгу, арестованные литераторы «вредного направления» выпущены на свободу.
В этом контексте дарственная запись однокласснику совсем не выглядит приятельской шуткой. С одной стороны, осторожность соблюдена: ни одно имя не названо, запись сделана на обороте обложки, так что ее несложно оторвать, да и книжка-то в контексте общественной ситуации самая что ни на есть благонадежная. С другой стороны – просвечивает торжествующе-издевательская провокация.
P.S. Поскольку наше высказывание не связано форматными ограничениями, мы позволим себе привести два анекдота о К.А.Скальковском.
«Директору Горного департамента Скальковскому предложили взятку за утверждение устава акционерного общества: «Десять тысяч, и ничего не выйдет из Вашего кабинета». – «Давайте двадцать, и можете болтать об этом на каждом углу», – отвечал сановник».
«Был он большой балетоман и взбрело ему на ум написать книгу «О женщинах». Она начиналась так: «Женщина состоит из души, тела и платья. Самое несомненное – это то, что у нее есть тело, платье не всегда бывает и без платья женщина много интереснее, нежели в платье. Что касается души, то хотя и исписаны горы фолиантов за и против ее существования у женщины, но вопрос этот и до сих пор окончательно не решен». А в одном месте Скальковский пишет: «только та жена верна своему мужу, у которой некрасивые колени». Книга имела большой успех. Министр государственных имуществ Валуев, сам написавший длиннейший и скучнейший роман «Лорин», призывает Скальковского: – Как вам не стыдно писать такие книги; писали бы про горное дело, а то – «О женщинах»! – Ваше высокопревосходительство, у меня 12 томов о горном деле написано, но вы о них даже не знаете, а эту книгу, не успела она выйти, уже прочли».