Ода к А.Г.В. [Волкову].
1. Стихи, называемые асклепиадейскими по имени изобретателя и хориямбическими по сложению стоп, бывают четырех видов, из коих четвертый употреблен в сей оде. Рассмотрим прежде первые три вида.
     1-й асклепиадейский размер состоит из одних асклепиадовых стихов, по имени изобретателя названных. В них стопы - хорей, хориямб  и два дактиля:

-v -vv- -vv -vv

Для примера приведем Горациеву оду к Мельпомене «Ехеgi monumentum аеrе perennius etc.» в следующем переводе:

         Крепче меди себе создал я памятник;
         Взял над царскими верх он пирамидами,
         Дождь не смоет его, вихрем не сломится,
         Цельный выдержит он годы бесчисленны,
         Не почует следов быстрого времени.
         Так, я весь не умру - большая часть меня
         Избежит похорон: между потомками
         Буду славой расти, ввек обновляяся,
         Зрят безмолвный пока ход в Капитолию
         Дев-Весталей, вослед первосвященнику.
         Там, где Авфид крутит волны шумящие,
         В весях, скудных водой, Давнус где царствовал,
         Будет слышно, что я, рода беззнатного
         Отрасль, первый дерзнул в римском диалекте
         Эолийской сложить меры поэзию.
         Сим гордиться позволь мне по достоинству,
         Муза! сим увенчай лавром главу мою.

     2-й асклепиадейский размер состоит из сочетания гликонова стиха с асклепиадовым:

-v -vv -vv гликонов
-v -vv- -vv -vv асклепиадов

     Для примера другая Горациева ода к Мельпомене «Quem tu Melpomene semel etc.», переведенная другом автора, г-м В.[Bолковым], к которому обращена пятая в сей книге пиеса [далее процитированы первые 12 строк оды: см.].
     Сии два вида асклепиадейского размера употребляются в одах бесстрофных или не разделенных на куплеты, как по примерам видно.
     3-й асклепиадейский размер состоит из трех асклепиадовых  и одного гликонова стиха, следственно из куплетов в четыре стиха:

-v -vv- -vv -vv
-v -vv- -vv -vv
-v -vv- -vv -vv
-v -vv -vv

     4-й состоит из куплета же, в коем первые два стиха асклепиадовы, третий ферекратов стих, четвертый гликонов:
 

	|   -    v	|        -    v	v   -	|   -    v    v	|   -       v  v	|
аскл.	|Волков,	|     милый	певец!	|что ты мол	|чишь теперь?	|
	|   -    v	| - v   v  -	| -  v  v	|   -    v    v	|
аскл.	|Ты  сво	|ею давно	|анакре	|онскою	|
	|   -    v	|  -     v     v	|  -  v	|
ферекр.	|  Лирой	|нас не пле	|няешь	|
	|   -    v	|    -      v	v	|              -	v    -	|
глик.	|  И  пар	| насских	не	|        рвешь	цветов!	|

     Здесь гликонов стих приемлет вместо дактиля на конце стопу амфимакр (-v-).

2. А.Г.В. [Волков], ныне химии адъюнкт в С.П.бургской Академии наук, оказал себя некоторыми мелкими, по большей части анакреонтическими стихотворениями, кои напечатаны в «Свитке Муз» 1802 года.

Услаждение зимнего вечера.
3. Ансамбль (Ensemble) - техническое слово, употребляемое художниками; значит - целое, совокупность частей в изображении чего-либо.

Эпитафия М.И.Козловскому.
4. Здесь опыт элегического стиха древних, т.е. сочетание эксаметра с пентаметром, каковой стих употреблялся в элегиях и надписях (у Овидия, Катулла, Марциала, в Антологии и пр.).
     Экзаметр, или шестистопный, состоит из дактилей и хореев, расположенных таким образом: в первом месте хорей, либо дактиль, во втором также, в третьем и четвертом также ^(*), в пятом непременно дактиль, в шестом - хорей.
     Пентаметр, т. е. пятистопный, - рассечен на два полустишия и имеет в первых двух местах также, как и экзаметр, либо хорея, либо дактиля; потом слог долгий, пресекающий; потом два Дактиля и опять долгий слог, который с прежним пресекающим составляет пятую стопу.
     Кроме сказанной эпитафии писаны элегическим размером две эпиграммы в сей 2-ой части «Лирических опытов» под N XX и XXI.

---

^(*) Вместо хорея в первых четырех местах по нужде ставится пиррихий (vv). Но сего избегать надобно, если желаешь, чтоб стих был полнозвучнее и чрез то сходнее с экзаметром древних, у коих оный состоял из спондеев и дактилей.

---

Ахелой, Вакх и Вертумн.
5. В сем стихотворении по примеру Рамлера употреблено сочетание экзаметра с архилоховым стихом, в коем дактиль и хориямб (-vv -vv-) или, что все равно, два дактиля и долгий слог.

Брату и сестре...
6. Для тех, кои разумеют по латыне, прилагается здесь подлинник, сочиненный Иеронимом Амальтеем:

Lumine Acon dextro, capta est Leucilla sinistro,
 Et potis est forma vincere uterque deos.
     Blande puer! Lumen, quod habes, concede puellae:
 Sic tu caecus Amor, sic erit illa Venus!

Оды из Горация.
7. Здесь шесть Горациевых од, из коих пятая ["К Меценату"] переведена размером подлинника, прочие все ямбическими стихами. Но в 1-ой и 3-ей оде ["К Каллиопе" и "Похвала Меркурию"] хотел, однако, переводчик соблюсти и в ямбах форму алцейской и сафической строфы. Он переводил Горация не как мастер, а как ученик. Не имев иного руководителя, кроме некоторых книг, придерживался он, может быть, слишком рабски подлинника своего, в вещах побочных - в механизме стихов. От того-то сие наблюдение размеров, от того сии из одного стиха в другой переносы речей, которые сами по себе редко красоту составляют, но переводчику казались нужными, чтоб точнее изобразить форму оригинала. Я сказал, редко составляют красоту, ибо нельзя иногда и в переносах не признать существеннейших красот, особливо под пером искусных мастеров, Ломоносова или Державина. Наприм. стихи первого:

          Не сам ли в арфу ударяет
          Орфей, и камни оживляет,
          И следом водит хор древес?
          Любовь, и с нею восклицают
          Леса и громко возвышают
          Младых супругов до небес.

     В сочинениях последнего можно также найти подобные примеры.
     В Горациевых же стихотворениях видим мы еще одну особенность (общую ему и греческим лирикам), а именно: перенос смысла из строфы в другую. Но в этом еще более имеет он подражателей, нежели в строчных переносах, да и всяк, кто сколько-нибудь постигнет лирический ход мыслей, почувствует что такие переносы иногда необходимы, и сие не только в таком случае, когда строфы состоят из четырех или шести стихов, но даже из осьми и десяти. Такие строфы с переносами, по замечанию самого Клопштока ^(*), неудобны к положению на ноты и к пенью, но мне кажется, что и не имеют в том нужды. Ода, кантата и песня (по нынешнему сих слов значению) суть три вещи различные. Песня и кантата поются в свойственных им родах музыки. Ода не поется, а читается: она есть более предмет понятия нашего, нежели предмет слуха, и хотя требует плавнейшего течения слов, согласнейших звуков и вообще так сказать музыкальнейших стихов, но не для того ли почти, чтоб могла тем более обойтись без прямого пособия музыки, чтоб доставляла понятию нашему собственную, тончайшую  музыку, внятную душе, -  музыку, в которой не столько важны число и мера слов,  сколько число и мера мыслей. По сему кажется мне, что переносы из одной строфы в другую, происходящие от быстроты и изобилия мыслей, свойственны Оде.
Не говорю ничего о таких переносах, коими рассекаются слова, из одного стиха в другой переносимые, например:

neque purpura ve-
nale nec auro.

     Такие, по-видимому принужденные рассечения, встречающиеся у Пиндара и у Горация, позволял себе иногда Рамлер и, кажется, что сие делал он без нужды, ибо употребил их не в песнях, не в кантатах, а в одах - рассечения же сии принадлежат к механизму музыки. В читаемой оде они оскорбляли глаза наши, в пенье неприметны. Мы  имеем тому русский пример:
          Как проходит дарагая
               Мимо кельи,
          Мимо кельи, где чернец бе-
               дной горюет.

Мне кажется, что сии переносы могут и должны случаться только у тех сочинителей, кои в одно время и речи стихов своих и музыку на оные сочиняют, как древние греки.

---

^(*) В одном из первых изданий "Мессиады" поместил он рассуждение свое "О подражании на немецком языке греческим размерам", где между прочим говорит: "Он (Гораций) переносит весьма часто мысль из одной строфы в другую, потому что сие согласно с энтузиасмом слуха и воображения; слух иногда требует более, нежели сколько содержит в себе поэтический период, заключающийся в одной строфе, а воображению нередко также надобно скорейшее безостановочное течение мыслей. Гораций не слыхал, может быть, - присоединяет Клопшток, - ни от современных певцов, ни из музыки своего времени, что для пенья период со строфою вместе должны оканчиваться, или же знал это, но захотел меньшим правилом пожертвовать большему."

---

Могущество музыки, кантата.
8. Драйденова кантата "Alexander’s Feast, or the power of musick" - есть лучший цветок британской поэзии ^(*). Не знаю, каков он покажется, пересаженный неискусным садовником на русский Парнас.
     Сие сочинение в подлиннике сплошь с рифмами, и положено на музыку славным Генделем. Рамлер преложил оное на немецкий язык белыми стихами к Генделевым нотам и, следственно, с точным соблюдением английского стопосложения. Русское же сие подражание вольными стихами сделано было по переводу Рамлера и потом сличено с англ. оригиналом.

---

^(*) По словам Н.М.К. [Карамзина] в «Письмах рус. путешественника», части 6-той.